“Возношения Божия в гортани их, и мечи обоюду остры в руках их. Сотворити отмщение во языцех, обличение в людех” (Пс. 149, 7-8).

Последние лет 10 отчего-то стало принято считать, что у православных не может быть сопротивления злу в смысле вооруженной борьбы. Более того, полагается, что доктринальное обоснование сего сопротивления не только противоречит св. Евангелию, но и вообще не имеет места в христианской истории. Конечно, таковые идеи есть запоздалая отрыжка толстовской ереси “непротивленчества”. Однако, подобные настроения весьма растлили современное религиозное сознание и последствия сего более, чем печальны.

Мы же, следуя св. Писанию и св. Преданию, утверждаемся в том, что сопротивление злу не только возможно, но и необходимо, если мы продолжаем оставаться правоверными. Иными словами – сие имеет основания, в первую очередь, религиозные.

Уже во время Гражданской войны у многих православных архиереев возникали сомнения в целесообразности вооруженного сопротивления большевизму. Так, наиболее отвратительным явилось предательское так наз. “аполитичное” Послание патр. Тихона от 25.9(8.10).1919 г. Однако, несмотря на это, вооруженное сопротивление православных в оккупированной большевиками России неуклонно продолжалось вплоть до окончания II-й Мировой войны. Именно безкомпромиссные истинно-православные христиане и вели сию Священную войну.

В русской эмиграции также, конечно, имелись духовные и светские люди, осознававшие погибельность “непротивленчества” и жаждавшие продолжить вооруженную борьбу. Именно с сим связано появление в Берлине в 1925 г. известнейшего труда проф. И.А. Ильина “О сопротивлении злу силой”. Книга вызвала как бешенство и негодование в “левой” среде, так и сочувствие не только в “правой”, но и собственно в церковной.

“Поскольку, однако, Ильину приходилось прямо касаться и богословских вопросов, он предварительно советовался по ним с иерархами Русской Зарубежной Церкви – и получил их полную поддержку. На этот счет есть конкретные указания не только в статьях, но и в переписке Ильина. Так, в письме к Струве от 9 июля 1925 г. Ильин сообщал: “Еп. Берлинский Тихон и митр. Антоний считают мою книгу подлинным и точным выражением православного воззрения”. Десять дней спустя, в <...> письме к Струве от 19 июля 1925 г., после слов о том, что он “искал решения вопроса, настоящего, религиозного, пред лицом Божиим” и считает, что это решение “содержалось в древнем духе православия”. Ильин пишет: “Еп. Тихон (Берлинский) после моего доклада в церкви перед приходом, заслушав последние 4 главы книги, говорил с большим подъемом о том, что это есть истина, которую православие носило веками в чувстве и в воле и которая впервые выговорена разумом и доказана”. Указав далее, что в важнейших главах книги (19-22: О мече и праведности, О ложных решениях проблемы, О духовном компромиссе, Об очищении души) центральное различие – “неправедность грех”, и в нем именно и заключается “корень всего разрешения” проблемы, Ильин добавляет: “по этому пункту я оговаривался и списывался с нашими иерархами – решение вопроса остается моим и терминология моя – но они считают (Антоний и Тихон), что это верное решение”.

Кроме митр. Антония и еп. Тихона у Ильина по поводу его книги была переписка еще и с Анастасием (Грибановским), в то время архиеп. Иеросалимским, впоследствии Митрополитом и Главой всей Русской Зарубежной Церкви, сменившим на этом посту митр. Антония (Храповицкого). Об этой переписке Ильин упоминал в открытке к Струве осенью 1926 г. ... Ильин извещал Струве: “Я на днях пришлю Вам копии с нескольких писем архиеп. Анастасия Иерусалимского ко мне (он просил их не печатать за его подписью) – и Вы увидите, как обстоит вопрос о православности моей книги”.1)

В 1921 г. в Берлине быв. эсэром журналистом С.А. Соколовым-Кречетовым, совместно с герцогом Г.Н. Лейхтенбергским и ген. П.Н. Красновым было создано “Братство Русской Правды” – организация, официально именовавшая себя “не политической партией”: “Не будучи “политической партией”, но только объединением русских национальных активистов, мы не несем с собой в Россию подробных и сложных политических программ”.2) В сущности “БРП” являлось террористической организацией, а ее бойцы держали в постоянном страхе многие, особенно пограничные, области Совдепии. То, что “БРП” было к тому же сугубо-религиозной организацией также не вызывает сомнений, так как оно прямо патронировалось митр. Антонием (Храповицким), не только издавшим особое Послание с благословением деятельности Братства, но и составившим для него особую молитву.3) В самый разгар военных действий “БРП” и одновременно развернувшейся клеветнической кампании против него, в июле 1932 г. митр. Антоний писал Верховному Кругу “БРП”: “Любезные во Христе Братья Русской Правды с вашими сотрудниками! Сегодня я получил Ваше дружественное послание с выражением мне благодарности за молитву и сочувствия. Общую молитву за подвижников Русской идеи я посильно возношу постоянно... Я уверен и в Вашем добром расположении ко мне и в да не хладеющем порыве за спасение России и за процветание православной Веры... Светлая надежда на победу над врагами должна быть в Ваших православных сердцах, в уверенности, что с Вами души всех Ваших честных соотечественников, которые с нетерпеливым любопытством следят за ходом Ваших дел, радуются Вашим успехам и молятся о Ваших душах, как усопших, так и здравствующих, а особенно за раненых страдальцев, желая им выздоровления и возвращения в ряды сражающихся героев”.4) То, что митр. Антоний не был одинок в своем отношении к “БРП”, явствует из обращения Братства св. Иова Почаевского из Ладомирово: “Милость Божия и благословение Всевышнего будут с Вами, дорогие борцы за освобождение нашей многострадальной Родины и несчастной. Великое и священное дело творите Вы. Только творите его, как крестное священное служение Христу, Церкви Святой и Матери-России. Святое дело надлежит творить с чистыми чувствами и небесным горением сердец. А вера, что сие дело правое и спасительное, пусть всегда воодушевляет Вас в минуту жизни трудную. С любовью сердечной будем ежедневно поминать перед престолом Всевышнего присланные Вами дорогие отныне для нас имена, душу свою положивших за Страдалицу Мать-Родину. “Молитву за Россию” напечатаем в ближайшем после Пасхи номере издаваемой миссией газете “Православная Карпатская Русь”. Ваши информации, так или иначе связанные с религиозной жизнью и борьбой в России, будем помещать охотно. Если пришлете новые списки погибших, будем поминать их. Господи, спаси Россию. Ваш доброжелатель и богомолец Настоятель Православной Миссионерской Обители Преп. Иова Почаевского во Владимировой Архим. Виталий с братией”.5)

Многие в русской эмиграции “сидели на чемоданах”, живя надеждой на “весенний поход” в Совдепию. Именно посему участвовали во всяком антикоммунистическом действии, что особенно проявилось на войне в Испании. Однако, в идейной сфере церковная эмиграция оставалась в рамках монархизма. Конечно, в 1930-х гг. повсюду пропагандировались модные “фашистские” учения, но они консервативным церковникам казались явно революционными.6) При всем отрицании “фашизма” это, конечно, не означало, что никаких религиозно-политических поисков в их среде не велось. Например, конструировалась некая “народно-трудовая” идеология,7) а написанная еп. Серафимом (Соболевым) книжка “Русская идеология” оказалась настолько слабой, что о ней предпочли временно забыть.

Как мы уже указывали, русская церковная эмиграция поначалу была вовсе чужда фашизма и национал-социализма, хотя с большим интересом относилась к новым идеологическим поискам. Конечно, местный “колорит” дал о себе знать: в Германии, например, появилось “Российское Национальное и Социальное Движение”, а в Манчжурии – “Российский Фашистский Союз” (хотя при ревизии идеологических построений данных организаций, они опять-таки оказались монархическими и строго-православными). Занимательно, что к деятельности “РФС” на Дальнем Востоке Церковь относилась весьма сочувственно: “Да сохранит Господь Вас и Ваших сотрудников в полном здравии и благополучии, и да скоро подаст всем Вам радость снова увидеть свою обновленную Родину. Посылаю свое Патриаршее благословение, желая сил и мудрости для успешного и дружного служения Русскому делу. Патриарх Варнава” (из письма от 14.IX. 1935); “В день первой годовщины издания русской газеты “Наш путь”, положившей в свою основу борьбу за освобождение русского народа от чужеземной власти, желаю всем борцам за это дело успеха с Божиим благословением. Архиеп. Мелетий” (из письма от 3.IХ.1934); ““Наш путь” – наш русский православный национальный путь – на порабощенную истерзанную родную землю. Дай Бог, чтобы все люди, сознав весь ужас разразившейся над Родиной бурей, с сознанием своих ошибок, а, следовательно, и с покаянием, с душевным просветлением вступили бы на этот путь и пошли им к родным пепелищам! С любовью призываю на молодое хорошее дело – русскую газету и ее руководителей – Божие благословение. Архиеп. Нестор” (из письма от 3.IХ.1934).8)

Но следует оговориться, что даже в Германии никакого сугубого “гитлерианства” в русских организациях не наблюдалось. Например, глава РОВСа в Германии ген. А.А. фон Лампе еще в 1932 г. давал сему явлению объективную оценку: “...Я НЕ в восторге от того, что в Германии идут и придут к власти “наци” – и не потому, что они мне не нравятся – напротив, я многое хотел бы, чтобы от них взяли наши русские патриоты, но в данном случае я предвижу, что они не дадут ничего в больном русском вопросе, т. к. (как это ни парадоксально), они НЕ порвут с советами, ибо это их единственный козырь в борьбе против Запада, но дадут много неприятностей нам – эмигрантам. Дадут и за то, что мы иностранцы, и за то, что наш “центр” в Париже... Нетерпимость будет отменная”.9) Также он отмечал: “Надо сказать, что в среде “наци” не мало русских отбросов, разъяснить стоимость которых я не теряю ни одного случая”.10) В целом же общеэмигрантские настроения 1930-х гг. можно охарактеризовать словами ген. А.В. Туркула: “Наш идеал – фашистская монархия”,11) вкладывавшего в понятие “фашистская” совсем не итальянский и уж вовсе не послевоенно-либеральный смысл. Также, конечно, в идеях русской церковной эмиграции вовсе отсутствовал столь характерный для “гитлерианства” расизм. Известный антиюдаизм имел строго-религиозное и политическое содержание, о чем говорит и современный израильский автор: “Антисемитизм – зацикленная на безумных постулатах идеология – вытеснял в Европе традиционное и неопасное, былое религиозное юдофобство”.12)

Однако, несомненно, что видя в национал-социализме и фашизме, прежде всего, анти-большевицкую сущность, русская церковная эмиграция им симпатизировала. Именно в контексте вышесказанного следует понимать известный отзыв об одной международной конференции тех лет в деяниях 2-го Всезаграничного Собора 1938 г., гласящий: “В том-то и беда и роковое заблуждение большинства членов Конференции, что они считали главным отрицательным явлением современности не большевизм, не красный интернационал и московскую цитадель мировой революции, а фашизм, национализм, расизм, антисемитизм и т.п. тоталитарные государства. Поэтому острие Конференции было направлено не против большевизма, несмотря на его безпримерную антирелигиозную борьбу, безмерные страдания всех верующих под ярмом советской диктатуры и откровенный антирелигиозный поход компартий во всех странах, а против фашизма, национализма и национал-социализма, т. е. против движений, которые написали на своем знамени о непримиримой борьбе против большевизма и пока спасли западно-европейский христианский мир от русской Голгофы и гибели христианской культуры”.13) В точно таком же ключе был составлен, позже неоднократно обсуждавшийся, благодарственный адрес митр. Анастасия А.А. Гитлеру за постройку на государственные средства православного собора в Берлине. Однако, при всем расположении к А. Гитлеру, не стоит его переоценивать, тем более, ставить силлогизм с сергианским учением о “богоустановленности” советской власти. Ибо, конечно, никому даже в голову тогда не приходило назвать гитлеровский режим “богоустановленным”. Впрочем, благожелательное отношение к А. Гитлеру, как у РПЦЗ, так и у ИПЦ, имело сугубо мистическую подоплеку, поскольку его соотносили с тем внешним варваром или “бичом Божиим” (Ис. 10,5,26; 28,15,18), который, подобно Мидийскому царю Киру (см. 1 Езд.) (пророк Исайя, между тем, говорит о Кире как о “помазаннике Божием” (Ис. 45,1) – в силу того, что он “вся воли Моя сотворит” (Ис. 44,28). – прим. ред.), должен был освободить Народ Божий из рабства, но в сущности оставался сам чуждым истинного богопочитания.

Какое воодушевление вызвала у эмиграции в 1941 г. война с Совдепией, трудно описать. Ее называли “нашей войной”14) или “2-й Гражданской войной”. Эмигрантские издания цитировали слова Гитлера: “Националисты! Я знаю, что Вы все почувствовали, насколько эта революция была тяжела и мучительна для меня. Никогда германский народ не питал неприязненных чувств к народам России. Однако, еврейско-большевицкое правительство в Москве более 20 лет старается кинуть в огонь не только Германию, но и всю Европу. Германия никогда не стремилась заставить мир принять свой национально социалистический строй, а в это время еврейско-большевицкое правительство непрестанно стремится к установлению своего господства над нашим и другими европейскими народами не только в интеллектуальном отношении, но, главным образом и прежде всего, в военном и в области государственного управления, принося с собой во всех странах, где этот режим развивал свою деятельность, только хаос, нищету и голод...”15) Подобные настроения охватывали людей отнюдь не только в странах, оккупированных Германией. Например, в Софии печатали письма белых воинов такого содержания: “Мы, русские националисты, и, в особенности, военные, принимавшие участие в Белой борьбе, приветствуем начавшееся освобождение России от большевицкой власти. Мы не хотим быть только платоническими наблюдателями этой борьбы германского народа с большевиками, которых так нежно подкрепляют англичане и весь жидовско-американский мир...”; “Приветствуя войну с нашим врагом III интернационалом, злом всего человечества, много лет порабощавшим нашу Родину – Великую Россию, мы, белые воины, поднявшие первыми знамя борьбы с этой красной нечистью, не можем сейчас оставаться тихими зрителями происходящей борьбы...”; “Русский вопрос сдвинулся с места. Мы дождались этого момента и верим в воскресение России”; “Час освобождения России от большевиков близится...”; “Победоносное германское оружие сметет с Российских просторов коммунистическую власть и ее приспешников. Освобождение скоро настанет и много предстоит работы и для эмиграции по возстановлению России”; “Считаю своим долгом чести участвовать в возобновленной борьбе против коммунистических поработителей нашей Родины”; ““Вера, глубокая русская вера в Бога дает мне почву утверждать, что юдомасонской власти в России настает конец. Я люблю свою физическую Родину, но Духовную свою Родину – Россию я, кроме того, еще и обожаю и крепко верю, что Господь Бог даст и мне награду увидеть Ее еще раз и поможет Ей быть полезным, усиленным и дисциплинированным трудом. Я в полном Вашем распоряжении”, – пишет один иностранец, долго проживший в России”.16) И там же, в “Воззвании Центрального Управления Союза Казаков в Болгарии”, мы читаем: “В нынешние судьбоносные дни, когда великий Вождь германского народа Адольф Гитлер повел свои войска не на борьбу против русского народа, а против большевицкой напасти, которая 24 года опустошает священную русскую землю, наш долг состоит в том, чтобы устранить между нами всякую попытку к разъединению русских сынов, которые боролись и страдали в тяжелые годы изгнания с полной верой в Бога и светлое будущее Родины. Казачество в Болгарии, как все разсеянные по всему свету наши братья-изгнанники видят в великом деле Вождя Адольфа Гитлера перст Божий (это подспудно осознавал и сам А. Гитлер: “Ныне я уверен, что действую вполне в духе Творца Всемогущего: борясь за уничтожение жидовства, я борюсь за дело Божие” (Adolf Hitler. “Mein Kampf”). – прим. ред.) и живут ныне с твердой несокрушимой верой, что наша дорогая Родина-Мученица скоро будет освобождена от большевицкого гнета, что Святая Русь снова воскреснет в Силе и Величии, а вместе с тем возродится и вольная жизнь всего казачества”.17)

В своем отношении к войне с Совдепией РПЦЗ была совершенно едина с русской эмиграцией. Уже 28 июня 1941 г. появилась статья весьма либерального архим. Иоанна (кн. Шаховского) “Близок час”, кою можно назвать знаковой, ибо она вполне искренна, точна и даже содержит в себе все те компоненты, что позже использовались в работах других авторов. Хотя позже вышеупомянутый клирик неоднократно пытался перетолковывать до обратного свою статью,18) все сие выглядело очень безпомощно, глупо и неубедительно, – ибо статья “Близок час” имела, так сказать, “самоговорящий” текст. Для полного и безпристрастного уяснения сознания РПЦЗ в 1941-45 гг. ниже мы приведем не только выдержки из открытых посланий таких ее Иерархов, как митрополиты Анастасий (Грибановский), Серафим (Лядэ) и Серафим (Лукьянов), но и знаменательную статью быв. секретаря Арх. Синода РПЦЗ г-на Е.Махороблидзе. Однако, будем честны, – в те годы даже вовсе неконсервативный румынский патр. Никодим (Мунтяну) заявил: “Борьба против большевизма есть священная борьба, есть Борьба за Бога и Его Истину”.19) И хотя уже в 1943 г. послышались нотки некоторого разочарования в Окружном Рождественском Послании митр. Анастасия: “Сколько раз в эти судьбоносные страдные для нас годы мы пытались читать в грядущих судьбах нашей Родины, строили определенные планы, приуроченные к тем или другим срокам, и с горечью должны были видеть, как жизнь нарушила наши мечты и гадания, как паутину, и шла своими, непредвиденными нами путями, а не теми, какие мы предначертали для нее”, 20) а в Воззвании Епископского Совещания 1943 г. в Вене и вовсе имелось очень много чего безпомощного, – однако, все сие – частности, ибо вплоть до самого конца войны РПЦЗ продолжала неуклонно благословлять и духовно поддерживать всяческое сопротивление красным. Так, митр.Серафим (Лукьянов) еще в 1944 г. (т.е. почти перед концом войны!) обратился ко всем Поместным Православным Церквям с предложением “возносить молитвы за победу немцев.” Более того, весьма надежное (по словам немецкого командования) вооруженное формирование “Русский Охранный Корпус” перед началом боев непосредственно с Красной армией получил особое “Наставление” митр. Анастасия, к сожалению, нам пока недоступное, в коем он сравнивал воинов РОКа со св. Георгием-Победоносцем, а “Красную Армию – эту юдо-большевицкую гидру” – с тем драконом, что был изничтожен святым, чего желал и белым воинам. В этой связи весьма характерна Присяга офицеров и солдат Русского Охранного Корпуса, текст которой гласил: “Клянусь свято перед Богом, что я в борьбе против большевиков – врагов моего Отечества и сражающихся на стороне большевиков неприятелей Германской Армии, буду оказывать Верховному Вождю Германской Армии Адольфу Гитлеру всюду, где бы это ни было, безусловное послушание и буду готов, как храбрый воин во всякое время пожертвовать мою жизнь за эту присягу”.21) Стоит отметить также, что в Русском Корпусе в каждом отряде имелся свой священник,22) а встречи митр. Анастасия с немецким командованием на Балканах носили ярко демонстративный характер.23)

Как бы то ни было, во время 2-й Мировой войны, да и после нее, при совершенно ухудшившейся внешней и внутренней обстановке, митр. Анастасий, по меньшей мере, продолжал придерживаться в вопросе сопротивления злу своей прежней безкомпромиссной линии. Известнейшее его Пасхальное Обращение 1948 г. вызвало в свое время много шума, но еще больший скандал имел место при его же Слове на Фомину неделю 1948 г., кое РПЦЗ из-за возмущения “дипишников” так никогда и не осмелилась официально опубликовать. Там митр. Анастасий прямо призывал нанести по ненавистной Совдепии ядерный удар, подчеркивая, что смущаться массовой гибелью людей не стоило бы, так как “Господь своих верных обязательно презреет и в лоне Авраамли упокоит”.24)

Все вышеизложенные факты мы привели, дабы читатели сами смогли ознакомиться с упомянутыми документами. Также совершенно необходимо отметить, с одной стороны, процесс усиления доктрины “непротивленчества” в РПЦЗ в последнее время, с другой – страшные и чудовищные заявления и демонстрации, начавшиеся еще с 1940-х гг. молебнами еп. Иоанна (Максимовича) в Шанхае в 1943-45 гг. о победе Красной Армии, 25) словами архиеп. Виталия (Максименко) о ней как “русском христолюбивом воинстве”, а о германцах, как “жестоком враге”,26) а ныне продолжившиеся, например, призывами “епископа” Ишимского Евтихия (Курочкина) идти служить в советскую армию и даже присягать на верность нынешнему богоборческому режиму, находя этому весьма слабое основание в истории: “Древние христиане, множество свв. мучеников первых веков служили в Римских легионах, и Церковь не только никогда не осуждала это, но и даже поощряла (это совершенно не так, ибо в “Апостольском Предании” св. Ипполита Римского (III в.) ясно говорится: “Оглашенный или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога”. (Отцы и Учители Церкви. Антология. М. 1996., Т.2., с.248). – прим. ред.). Также и ныне не предосудительно служить в армии и принимать присягу”.27 10-link-kampf.htm)

Итак, можно сделать вывод, что в вопросе вооруженного сопротивления злу, основанного на религиозном понимании, РПЦЗ ныне приняты иные, противоположные понятия (толстовские и сергианские), – т.е. мы наблюдаем окончательную метаморфозу идеологии РПЦЗ в этом вопросе, ее конформизм и, в конце концов, духовное разложение, рано или поздно приводящее к служению врагам Христовым против Христовой Церкви.

14/27 сентября 1998 г.

Крестовоздвижение Господне

+ АМВРОСИЙ Архиепископ Готфский И.П.Х.

  наш адрес: 191014, г. Санкт-Петербург, а-я 8
   e-mail: